Оборотни

В подлеске, возле лесной полянки, послышалась отчаянная борьба, и вскоре на поляне показались Бабушка Лиса, Лиса-мать, Вождь и его братья. Каждый из них держал сопротивляющихся крысёнышей.

— Представляете, плотину пытались повредить, — уставшим голосом сообщила Бабушка Лиса и передала дрыгающего лапами крысёныша Старому Лису.

Он приподнял его над землёй, и крысёныш повис. Лиса-мать одним полотенцем связала пойманного ею крысёныша с крысёнышем с выпученными глазами, что держал Старый Лис.

— Чуть лапу мне не перегрыз, — сообщил Вождь, скидывая с себя очередного самозванца, — вцепился зубами, еле оторвал.

Сильные лапы молодого лиса крепко сжимали за спиной лапы крысёныша.

— Вот наглецы! Укусить не получилось, так они драпать давай, — возмутился лисёнок по кличке Первый. — Но мы ничего, быстро бегаем, натренированы.

Последним из подлеска на поляну вышел лисёнок по кличке Второй. Он нёс в обхват молодого крысёныша, который цеплялся за кусты и дрыгался изо всех сил. Ему связали лапы и усадили у той же берёзы.

— Перестаньте дрыгаться, — тихо сказал долговязый крысёныш, — забыли, чему вас учили? Прикидывайтесь бедными, несчастными, всё отрицайте и помните, вы ничего не знаете, ничего не видели, ничего плохого не делали.

— Так нас же прямо за делом застали, — так же тихо сказал один из новеньких. — Тут уж не попрёшь в отказ.

— Плохо, видно, тебя учили, — ответил мелкий крысёныш. — Нужно всё отрицать, но главное — нужно суметь вызвать жалость. Они сердобольные, на этот крючок их и поймаем.

— Сами накормят и спать уложат, — добавил долговязый и застонал.

Все посмотрели на пленённых крысёнышей.

— Видели, как все напряглись? — прокомментировал мелкий. — Они, туповаты немного на голову, у них сердечно-душевные принципы. Жалость как раз подходит.

— Белки и зайцы уже что, завербованы? — спросил крысёныш с выпученными глазами.

— А, — отмахнулся долговязый, — их Фальш-Сорока ещё в прошлый раз на свою сторону перетянула.

Он снова застонал, прижимая лапу.

— Что? Болит? — подскочила к нему сердобольная Белка. — Болит?

Долговязый снова застонал и закатил глаза.

— Требуем накормить и отпустить! — закричал Заяц с хромой лапой.

Белки и зайцы сгрудились позади крысёнышей. Все шестеро прикинулись простачками, кто-то постанывал, кто-то поскуливал, кто-то палочкой постукивал по дереву.

— Вы, главное, пароль, пароль не забудьте, — умирающим голосом напомнил долговязый, обращаясь к белкам.

Лупоглазый палочкой начал выбивать ритм, как на барабане.

— Нац, нац, тыц, кац, — в ритм со звуками импровизированного барабана заорали белки и зайцы. — Нац, нац, тыц, кац!

— Каши, — тихонько простонал мелкий крысёныш.

— Каши! Каши! Каши! — заорали митингующие.

Представители солнечного леса разделились на две группы: сочувствующих и осуждающих. Воцарилась тишина. Инициативу взяла бабушка.

— Белочки, милые, — как всегда доброжелательно, сказала она, — сегодня волшебный день. Покровитель, добрый ангел, свой праздник празднует. Я каши наварила на всех, можете своей порцией с пришельцами поделиться.

— Аромат на весь лес, — высказал общее мнение Ёжик. — Всех угощаешь?

— Конечно, — ответила Бабушка Лиса и собралась раздавать кашу, — половник не видели? Не найду что-то.

Аромат щекотал в носу, но бабушка не торопилась.

— Может, этот? — вытаскивая из-за спины деревянный расписной половник, сказал мелкий крысёныш. — Завалялся тут, под деревом.

Лиса-мать зыркнула в его сторону так, что он втянул голову в плечи. Синички подхватили поварёшку и аккуратно повесили её на веточку. Ёжики, белки, зайцы, лисята, даже залётная Фейк-Сорока столпились вокруг чугунка, и бабушка не спеша начала раздавать кашу.

— Нам не достанется, — посетовал долговязый, — всю съедят без остатка.

— Надо было есть сразу, как пришли, прямо лапами, — огрызнулся мелкий, — а ты всё — потом да потом!

— Сейчас всё устроим, — подмигивая дружкам, сказал долговязый крысёныш. — Подыграйте!

Долговязый громко вскрикнул, упал на спину и судорожно затряс лапами.

— Что с ним? — подбежали и засуетились белки.

— Голодный обморок, — обречённо опуская глаза, сказал мелкий, исподтишка наблюдая за их реакцией.

— Потерпи, потерпи, голубчик, — подкладывая под голову долговязого крысёныша сложенное полотенчико, посочувствовала одна из белок и, обращаясь к подружкам, скомандовала: — Давайте несите тарелку скорее!

— Голубчик, — усмехнулся крысёныш с выпученными глазами, — нашим рассказать — на смех поднимут.

— Зато сытый будет, — отмахнулся другой.

Бабушка Лиса продолжала не торопясь раздавать кашу. Белки получили свою порцию, облизывались, но медлили, поводя носом.

Долговязый снова застонал и задёргал лапами.

— Давайте мою тарелку, — повторила своё желание сердобольная Белка.

Подружки принесли ей тарелку, а сами стали уминать свою кашу.

— Эти не поделятся, — занервничал мелкий, — у них принцип: «лишь бы им было хорошо»! Надо зайцев колоть!

Пока зайцы ожидали своей порции, надежда ещё теплилась, но зайцы тоже не торопились делиться.

На помощь пришла залётная Фейк-Сорока. Она доела свою порцию каши и начала новую провокационную игру.

— Кривохвост всё так и предсказывал, — начала она. — Сыты, довольны, сейчас в послеобеденный сон повалятся, а на наш тёмный лес плевать! Вот они — голодные, градом побитые, погодой измотанные — сидят умирают, а до них никому дела нет!

«Молодец, залётная, — отметил про себя мелкий крысёныш, — на сердобольность давит! Всё по науке! Сейчас сжалятся!»

Бабушка не реагировала. Она положила каши в тарелку и подала Старому Лису. Затем не торопясь положила порцию в свою тарелку.

Белки быстренько доели всё в своих тарелках и подошли снова к чугунку с кашей.

— Им тоже хватит, — заглядывая в горшок, сказала Белка-худышка и посмотрела на Бабушку Лису.

Бабушка Лиса осмотрела полянку и передала белкам половник.

— Накладывайте сами, — сказала она, присаживаясь на пенёк, — хотите — сами ешьте, хотите — пришельцев кормите.

Белки выгребли из чугунка всё до крупинки.

— Есть добавка? — спросил у них Ёжик. — Уж очень вкусно. Спасибо, хозяюшка.

— Нету добавки, — облизывая поварёшку, объявила Белка, — хорошего помаленьку.

Она отнесла огромное блюдо каши крысёнышам. Крысы повели носом и мордой уткнулась в кашу, смачно причмокивая.

Зайцы отобедали и, посчитав, что на земле больным лежать жёстко, принесли прошлогодней травы.

— Я же говорил, — сквозь зубы сказал мелкий крысёныш. — Они с головой не дружат. Сердобольные — накормят и спать уложат.

Звери и птицы поблагодарили Бабушку Лису и разошлись по своим делам. Залётная сорока тоже куда-то улетела. Только зайцы сидели в полудрёме. Бабушка Лиса мурлыкала себе под нос, разбирая вещи по местам.

— Драпать пора, пока все кемарят, — облизываясь, сказал долговязый.

— Я бы тоже подремал, — утирая кулаком кашу с морды, сказал крысёныш с выпученными глазами. — Веки сами закрываются под это мурлыканье.

— Ты чего? — ткнул его долговязый в бок, — поел, отдохнул — и за дело!

— Всё-таки странный этот лес, будто правда светлый, — сказал мелкий крысёныш. — За пазухой никто подлость не прячет, можно расслабиться…

— Всё, — заключил долговязый, — убираться отсюда надо, не то заразят своим добром — оно, как бактерия, заразное!

— Правда заразное? — усомнился крысёныш с выпученными глазами.

— Конечно, ты вот уже почти заразился, — ответил мелкий.

— Пока вы треплетесь, я путы перегрыз, — сообщил долговязый крысёныш. — Уходим по-тихому.

Они беспрепятственно скрылись в лесу, прихватив с собой поварёшку.