Волшебная сила

В печи затрещали поленья, огонь ярко вспыхнул. Хорёк Трухан сидел, прислонившись к печке, и перебирал струны на гитаре, пытаясь наиграть какую-то весёлую песенку.

— Смотрите, снег пошёл, — сказал он и подошёл к окну. — Красота!

Трухан застыл у окна, задумчиво наблюдая как плавно падает снег.

— Давайте в белое-чёрное поиграем, — предложил Гоня, — я вот эту малюсенькую подушечку буду кидать, а вы ловите и называете что-то чёрное или белое.

— Белое, — сказал Гоня и кинул подушечку коту Рику.

— Сахар, — ответил Рик и вернул подушечку.

— Белое, — продолжил Гоня и кинул подушечку Нанахе.

— Облако, — ответила Нанаха и вернула подушку.

— Чёрное, — сказал Гоня и кинул подушку Морею.

— Ночь, — ответил он.

— Белое, — выкрикнул Гоня и кинул подушку Ульге.

— Платье, — ответила она и вернула подушечку обратно.

— Чёрное, — крикнул Гоня.

— Месть, — ответил Бульмень, возвращая подушку.

— Чёрное, — сказал Гоня и кинул подушку Тимону.

— Золото, — ответил тот.

— Тебе фант, — распорядился Гоня, — чёрного золота не бывает!

— Как не бывает, — возмутился Тимон, — ещё как бывает, правда, это образное выражение.

— Всё, всё, тебе фант! — заключил Гоня. — Будешь наши желания выполнять. Вот этот значок в самый раз.

Гоня снял один из значков, что были прикреплены к обоям.

— Ну и ладно! — отмахнулся Тимон. — А чёрное золото бывает!

— Белое! — выкрикнул Гоня и кинул подушку в лапы Шишани.

— Скатерть, — ответил старый ёжик.

— Трухан, чёрное, — крикнул Гоня, бросив подушку Трухану.

— Снег, — машинально ответил Трухан, но подушку поймал.

— А вот и нет! — закричали со всех сторон.

— Фант ему! — обрадовалась Нанаха. — Вот эта салфетка в самый раз.

Трухан промолчал, продолжая следить за тем, как падает снег.

— Чёрное, — сказал Гоня и кинул подушку Ульге.

— Платье, — ответила она.

— Вот, будет твой фант, — заключил Гоня и положил конфету на поднос.

— Это ещё почему? — возмутилась Ульга. — Разве платье чёрным не бывает?

— Бывает, но в прошлый раз ты говорила, что платье — белое, — парировал Гоня.

— В жизни всё относительно, печь может быть горячей, как сейчас, и холодной, как, например, завтра. Огонь — добрым, потому что согревает, и злым, потому что сжечь всё может. Платье может быть и белым, и чёрным.

— Фант тебе, и разговоров быть не может! — подвёл итог диалогу Гоня.

— Ну, как скажешь, — ответила Ульга и весело швырнула подушку в Гоню.

Гоня отмахнулся от неё, и подушка сшибла с ежонка его любимую кепочку.

— Кепка, тебе фант, — засмеялся Морей, — ловить подушку надо!

— Ну уж дудки! — ответил ежонок. — Это Гоня не поймал.

— Точно, — согласился Морей, — фант ему! Значок похожий подойдёт?

На подносе рядом с яблочком в шляпке из кожуры мандарина лежали два значка, салфетка и конфета.

— Кто будет самовар? — задал Гоня риторический вопрос. — Думаю, Кепка подойдёт!

— Отличная идея! — поддержал Трухан.

— Это что значит, — уточнил Кепка, усаживаясь на табуретку, на которую показал Гоня, — самовар?

— Сейчас всё объясню, — ответил Гоня. — Ты у нас не робкого десятка, поэтому держитесь, фанты! Ох, зададим мы сейчас вам!

— Да не пугай же ты новенького, — пошутила Ульга и обратилась к ежонку. — Желания есть? Сейчас их исполнять будут!

— Мои? — удивился Кепка и повернулся мордочкой к остальным.

— Конечно, — ответил Трухан. — Отворачивайся, сейчас будешь фантам желания загадывать, а они будут исполнять.

— Что сделать этому фанту? — задал первый вопрос Гоня и поднёс один из значков к спинке ежонка.

— Этому фанту назвать и показать главное зло, что поселилось в моём лесу.

— Ничего себе желание! — удивился Рик и заинтересованно подсел поближе. — Тимон, твой фант!

Ульга, прислонившись к печке спиной, наблюдала за тем, как Тимон продолжает играть с огнём в печи. Он не спеша разгрёб кочергой головёшки, потом прикрыл дверку «голландки», чтобы огонь не обжёг лапку. Кепка повернулся мордочкой к гостям и вопросительно посмотрел на Морея.

— Круто! — оценил Морей задачку, что поставил ежонок и, отвечая на его вопросительный взгляд в сторону Тимона, продолжил: — Это он так настраивается!

Тимон встал в центре круга заинтересованно наблюдающих за ним друзей.

— Необычно, — заметил Рик. — Интересно, как тебе удастся показать столь удивительное пожелание.

Тимон молча обошёл круг, выравнивая зрителей. Прошёл второй раз…

— Цирк? — выкрикнула Нанаха. — Ты цирк показываешь?

Тимон хмыкнул и сделал ещё два круга. Заинтересованность зрителей возрастала. Тимон ткнул пальцем в Рика, затем в Бульменя.

— Я его друг? — спросил Рик.

Тимон отрицательно помотал головой и, сделав несколько чечёточных движений, вскинул передние лапки, закатывая кверху глаза.

— Я на небе? — попытался понять его Рик.

Тимон снова отбил элементы чечётки, ткнул в Рика пальцем, вскинул лапы вверх и закатил глаза. Через несколько секунд он указал на Бульменя и махнул лапой.

— А… Я, кажется, поняла, — сказала Ульга, — сравнивает Рика и Бульменя, и по сравнению с Риком Бульмень — так, ерунда.

— Ничего себе! — возмутился Бульмень. — Может, в чечётке я ему и уступаю, зато лучше плаваю.

Тимон показал Ульге поднятый вверх большой палец и повторил тоже самое, всем видом показывая, что это правда.

— Сравнение, мы поняли, но к чему бы это? — заметил Морей.

Тимон остановил его лапами: мол, сейчас всё будет. Он театрально поклонился на все четыре стороны. Сделал три переворота вперёд и назад, показывая свою сноровку.

— Ты лучший! — воскликнула Нанаха. — Самый ловкий!

Тимон одобрительно кивнул в ответ на слова землеройки. Затем ткнул в неё лапой, одобрительно поднял большой палец над сложенными в кулаке, и открыл ладошку, растопыривая пальцы в разные стороны.

— Я молодец, — прочитала жест Тимона Нанаха, — на все пять баллов.

Тимон снова показал ей большой палец, но затем указал на себя. Нанаха заважничала и покрутила плечиком.

— Не ты молодец, — прокомментировала Ульга, — а он молодец, а ты только угадала, что он оценивает себя высоко.

Нанаха состроила обиженную мордочку.

— Нет, ну ты тоже, конечно, молодец, — поправила Вея, — комментировала верно.

— Он оценивает себя и наши действия! — сформулировала Ульга мысль.

Тимон одобрительно улыбнулся. Показал на Трухана, похлопал его по плечу и показал ему большой палец. Трухан заважничал и показал большой палец сжатого кулачка остальным. Но Тимон резко опустил большой палец вниз и повторил движение несколько раз, указывая сначала на Трухана, а затем на яблоко.

— Понятно, — сказала Нанаха, опустила вниз большой палец и посмотрела на Трухана.

Трухан возмущённо втянул в себя воздух, махнул на неё лапой и пошёл по кругу с поднятым вверх большим пальцем.

Друзья по очереди показывали ему палец вниз и только Рик показал вверх. Трухан расстроился.

— Не о тебе речь, — попыталась исправить ситуацию Ульга, — а об оценочной системе, которая, как мы видим, на нас отражается.

Тимон опять несколько раз обошёл круг, и встал напротив ежонка, вопросительно приподнимая брови.

— Что? — не понял ежонок и поправил кепку. — Что я должен сделать?

— Повтори своё желание, которое велел выполнить, — пояснил Гоня, — и дай ответ, который представил Тимон.

— Назвать и показать главное зло, проклятье, что поселилось в моём лесу, — медленно проговорил ежонок своё желание. — Главное зло — сравнение и оценка, которые загоняют в клетку зависимости от мнения других и убивают радость.

— Точно! — подтвердил Трухан. — Напрочь убивают счастье.

— Всё вроде так, да не так, — встревожился ежонок. — Ведь без правил обойтись невозможно! Иначе желания одних будут исполняться за счёт интересов других.

— Ничего себе заявочки! — с восхищением в голосе отметил Трухан. — Ничего себе малыш!

— Я знаю своё новое желание, — заявил Кепка.

— Погоди, погоди, минуточку, — остановил его Гоня. — Садись обратно.

Гоня разложил на подносе оставшиеся фанты и вопросительно посмотрел на друзей. Они молча переглянулись и выбрали фант Ульги.

— Вот скажите, зачем тогда Тимон, по кругу ходил? — уточнила Нанаха.

— Это понятно, — не поворачиваясь, ответил Кепка. — Он так мой родной лес обозначал.

— Во! — крякнул одобрительно Тимон и поднял вверх большой палец.

— Не отвлекайтесь! — призвал Гоня и поднял за спиной ежонка конфетку. — Что делать этому фанту?

— Этому фанту придумать волшебные слова, которые помогут освободить мой лес от проклятья.

— Ничего себе задачка! — с восторгом воскликнул Трухан. — Ну! Ульга, твоя очередь, зажигай!

Ульга задумалась. Она подошла к окну и лапой стала рисовать линии на стекле, ставить галочки и их перечёркивать.

— Крестики-нолики какие-то, — наблюдая за действиями Ульги, сказал Морей. — Может, кроссворд решает?

— Не мешайте, — предусмотрительно предупредил Рик, — может, так пазл складывается. Ответ-то не только ежонку важен.

— Факт, — подтвердил Бульмень, — все через это проходили, стремимся к одобрению, боимся осуждения.

— Думаешь, горизонтальные линии — сравнение, а вертикальные — оценка? — предположил Трухан.

— Вот так получается клетка, в которую все попадают, — заметил Рик, — сравнительно-оценочная.

— И всё! Дальше страх, — продолжил Трухан, — собственного несовершенства или несоответствия.

— Привет горячий нам посылает наша самооценка, — добавил Бульмень.

Ульга по-прежнему молчала, что-то рисуя на замороженном окне. Друзья притихли.

— Ну и желания у тебя, Кепка, — сказал Гоня и сдвинул ежонку кепку на нос. — Ладно, не дрейфь! Решим задачку твою. Даже не сомневайся!

— Не сомневаюсь, — ответил, поправляя кепочку, Кепка, — если что, волшебный дом поможет, или волшебная дудочка.

— Наш зверь! — с удовольствием отметил Гоня. — Всё правильно говорит.

Ульга о чём-то посоветовалась с хозяйкой волшебного дома и улыбнулась.

— Я готова, — сказала она, поворачиваясь к гостям.

— С нетерпением ждём, — поддержал её Рик.

— Проклятье заключается в том, что нас заточили в клетку сравнительно-оценочной зависимости, — таинственным голосом сказала Ульга, — боимся осуждения, стремимся к одобрению.

— Да-да, — согласилась с её рассуждениями Нанаха, — дальше у каждого своя реакция: страх, зависть, злость…

— Вот на общий суд мой вариант волшебного заклинания, — сказала Ульга и замолчала.

Было видно, что она всё ещё подбирает нужные слова.

Ежонок снял кепочку и теребил в лапках, будто прямо сейчас решалась его судьба.

— Что нужно, чтобы избавиться от проклятья сравнительно-оценочной зависимости? — повторил вопрос Гоня.

— Знать и хранить жемчужину внутри себя, — ответила Ульга и села в кресло.

На какое-то время воцарилась тишина. В печи трещали поленья, за окном вьюжило.

— Жемчужину внутри себя, — наконец произнёс Гоня, — то есть обрести ценность внутри себя.

— Иметь собственную значимость для себя самого, — прокомментировал Бульмень, — круто!

— Держать ориентир на самого себя! — сформулировал Тимун.

— Хранить мир в себе, — добавила Вея.

— Знать и хранить жемчужину внутри себя, — повторил Рик. — Давно ищу ответ, как справиться со своим страхом несоответствия, а тут — на тебе, простой ответ. Благодарствуйте!

— Погодите, — окликнул ежонок, — была проблема, я её обозначил. Мы нашли решение. А теперь, как я понимаю, нужно создать волшебное пространство.

Ежонок уселся на свою табуретку спиной к остальным.

— Кому следующее желание к исполнению загадывать? — торопил он.

Гоня подошёл к подносу. На нём лежало два фанта — его и Трухана.

— Можно мне? — шёпотом спросил Гоня и переглянулся с остальными.

Получив одобрение, Гоня приподнял свой фант к макушке головы ежонка.

— Что сделать этому фанту? — задал он вопрос и высоко приподнял брови.

— Создать волшебное пространство, чтобы трансформировать проклятье в счастье и радость! — выпалил Кепка и повернулся к гостям.

— Не перестаю тебе удивляться, — сказал Трухан. — Одно пожелание сложнее другого.

В печи трещали поленья, объятые неистовым огнём, но печка удерживала его, а затем, аккумулировав в себе его энергию, делилась добрым теплом со всеми собравшимися. Хозяйка дома, старая кошка Вея, тихо-тихо мурлыкала себе под нос, и звуки её утробного мурчания вместе с теплом проникали куда-то внутрь. Гоня взял гитару и начал тихонечко подыгрывать этому доброму мурчанию, цепляя вместе со струнами струнки души. Ежонок не удержался и достал из-за пазухи свою дудочку. Сначала несмело, а затем всё увереннее он выводил волшебные звуки удивительной мелодии. Она звучала в каждом уголочке дома, в каждом госте, затекая в самую душу и открывая сердца ей навстречу.

Казалось, что музыке не будет конца. Волшебная мелодия неторопливо разливалась по дому и уносилась через крышу и печную трубу, через облака всё выше и выше. Музыка волшебной дудочки продолжала звучать в каждой клеточке организма даже когда ежонок остановился.

— Принимаю с любовью и благодарностью вашу помощь, — сказал ежонок. — Пусть каждый найдёт жемчужину внутри себя!

Вдруг во дворе что-то бахнуло и разноцветное зарево отразилось на стёклах дома!

Гости прильнули к окнам и увидели фейерверк, который ярким фонтаном устремлялся вверх. Трухан подпрыгивал и махал лапами, а в небо взлетали всё новые и новые разноцветные огоньки. Они взрывались в вышине тёмного зимнего неба, украшая его светящимися звёздочками, и плавно опускались вниз, исполнив своё назначение!

— Пусть все мечты сбываются! — кричал Трухан и кружился с широко раскинутыми лапами.

— А ведь он угадал моё последнее желание: устроить так, чтобы желания обязательно исполнились! Отпустить, так сказать, на свободу для их исполнения, — озвучил Кепка своё последнее желание и добавил: — но сохранить жемчужину внутри себя!

Салют закончился, а снежинки, продолжая плавно спускаться на землю, поблёскивали то там, то тут, отчего казалось, что кругом творится волшебство.

— Вот такая получилась безделица, — сказала Нанаха. — Вроде игра, а не игра вовсе!

— Тимун помог назвать главное зло… Ульга — найти волшебное решение. Гоня и наш лесной гость создали волшебное пространство для его воплощения, а Трухан помог его отпустить для исполнения, — подвела итог Вея. — Одно слово, волшебники!

Каждый думал о своём. Где-то на печке зажужжала муха, разбуженная теплом, в полусне сделала несколько витков и снова спряталась.