Инструмент коррекции

На втором этаже старинного дома веселье было в самом разгаре. С чувством собственного достоинства карбыш по кличке Гоня поднялся на первую ступеньку лестницы.

«Если верить этой плутовке, волшебство уже спустилось на землю, — подумал он и остановился, — а я желание не загадал!»

У лаза в дом кто-то пыхтел, пытаясь протиснуться. На секунду Гоня отвлёкся от своих мыслей, заглядывая вниз, чтобы разглядеть новенького «пришельца».

«А-а-а… — протянул он про себя, — хорёк, Трухан! Издалека. Кого только здесь не встретишь!»

Хорёк отряхнулся и приветливо помахал ему лапой. Гоня машинально помахал лапой в ответ.

«Так о чём я? Желание загадать… — вернулся он к своим мыслям и нахмурился. —  Эти мысли о несправедливости не дают покоя! Хоть сковородой их выбивай! — подумал он, упрекая сам себя. — А что, этим двуногим всё можно? Я им ещё покажу! Все овощи погрызу, во всех огородах!»

— Эй, ты чего там застыл, — окликнул его хорёк по кличке Трухан, — желание загадываешь?

— Ага, — с иронией в голосе ответил Гоня, — загадываю!

«Я в одиночку за свою правду сражаюсь! Легко ли? Но я не сдамся, — рассудил про себя Гоня и ухмыльнулся, вспоминая слова крысы. — А ведь верно, эти мысли в мой мозг прямо въелись, и, вероятно, только сковородой их из меня выбить получится…»

Хорёк догнал его на лестнице и по-дружески похлопал по плечу.

— А ты, дружище, и зимой почти босиком? — осматривая хорька, сказал Гоня. — Закаляешься?

— Закаляюсь, — ответил хорь, — про меня даже фильмы снимают!

— Здорово! — искренне порадовался Гоня, а про себя подумал: «Конечно, он на виду у двуногих дефилирует, что фильмы не снимать! Обо мне никто ничего не пишет, никаких фильмов не снимает… А я-то — во! Чемпион! Одной морковки только не одну грядку попортил! Земля после меня пушистая, перекапывать не надо. И ничего! Куда эти блогеры смотрят!»

— Ты, говорят, отличился в этом году, — заметил хорь, — навёл шороху на огородах!

— Это да! — с гордостью ответил Гоня. — Умеем!

— Умеем… — повторил хорь, — только людишки этого не понимают! Отраву сыплют, ловушки ставят… Сколько наших переловили!

— Вот и я говорю, — поддакнул Гоня, — мы ещё себя покажем! Что мы, ноли без палочки? Нашлись командиры! Указывать нам будут! Вы нам мору, а мы…

— Да, — произнёс хорь, — круто тебя зацепило!

— А что? Они думают, мы ноль? Зеро? — продолжал раздражаться Гоня. — Так нет, золотое зеро — не наш случай.

— Слушай, ты это сейчас про золотистый обруч на лестнице, — уточнил Трухан, стараясь перевести разговор, — ты его тоже заметил. Красота, сразу праздник на душе.

— Обруч? — переспросил Гоня. — Обруч, да, классный.

Они вошли на второй этаж и обомлели.

Старый дом принял их в свои объятья и будто накрыл волшебным колпаком, ограждая и защищая от внешнего мира.

Крыса Ульга о чём-то шепталась в сторонке с лысым псом. Не подумайте, плохого, это кличка у него «Лысый», потому что шерсть гладкая и белая.

Часть зверей танцевала, а другая часть, беседовала между собой, обсуждая новости и события минувшего года.

Карбыш подошёл к печке, которая была построена ещё в позапрошлом веке. На шестке лежала огромная чугунная сковородка, а в углу стояли кочерга и ухват.

«Сковородка — оружие коррекции, — вспомнил Гоня слова Ульги. — Будто знала, ведьма, что в доме сковородки есть!»

Облокотившись на край печи, длинноногий тощий кот Рик обсуждал какую-то проблему со своим другом, упитанным, неторопливым котом по кличке Бульмень.

— Говорю же, всё менять до самого основания, только идею оставить и дело сделано! — услышал Гоня мнение Рика.

«Как всегда, — отметил про себя Гоня, — готов всё разрушить до основания! И ведь ему как-то удаётся свою правду отстоять?»

— Действовать надо! Безапелляционно и жёстко действовать, — без тени сомнения говорил Рик, — поскольку «хотеть» и «делать» — не одно и то же!

— Согласен, — ответил Бульмень, — но сначала всё обдумать нужно, просчитать… Бизнес-план составить…

— Всё так, да не так! — не согласился Рик. — Пока ты считаешь, время уйдёт, а тут волну поймать нужно! Верно говорю? — обратился он к Гоне.

— Верно, — поддакнул Гоня от неожиданности.

— Вот, Гоня тоже со мной согласен! — заключил Рик. — Пока ты в зоне комфорта, тебя ничем не проймёшь!

— Плохо, когда из зоны комфорта вышибают! — возразил Бульмень. — Но зачем же так? Неужели нельзя по-хорошему?

— По-хорошему? Можно, но зачем тогда что-то менять? — ответил абсолютно уверенный в своей правоте Рик. — И так хорошо, комфортно.

— А ты как думаешь? — спросил Бульмень, обращаясь к карбышу. — Хочешь, чтобы тебя из зоны комфорта вышибли?

— Как сковородой в нокаут? — уточнил карбыш. — Нет, не хочу!

— А надо! — утвердительно заявил Рик. — Как думаешь, почему проблемы никак не решаются?

— Потому, что кто-то очень хочет справедливости! — ответил Гоня. — А эти двуногие возомнили из себя, что они небожители, и им плевать на нас.

— Понятно, — махнул лапой Бульмень, — ты опять о своём. Сколько можно? Уже который год!

— Вот для этого сковорода и нужна, в переносном, конечно, значении, — продолжил Рик и взял в лапы огромную чугунную сковороду. — Для самопознания. Вполне подходящий инструмент коррекции дурацких мыслей и эффективное орудие направленного действия, дающее толчок для саморазвития.

— Опасное оружие, — заметил Бульмень, — ей убить можно!

— Убивать, конечно, никого не нужно, — ответил Рик, играя сковородкой, — но вот из зоны комфорта ею точно выбьешь.

Друзья рассмеялись, а Рик продолжал играть сковородкой, имитируя движения теннисной ракетки.

«Эта сковородка кого угодно на путь истинный наставит! — отметил про себя Гоня. — Тогда уж точно не до комфорта будет».

Тимун выскочил из-за печки, уворачиваясь от барбоса по кличке Пеньтюх, который пытался его поймать в свои объятия. Глаза барбоса были скрыты под повязкой. Тимун пятился, то и дело весело подпрыгивал, стараясь увернуться от лап барбоса.

— Правее, правее, — комментировали остальные.

Пеньтюх, широко растопырив лапы, пошёл на Тимуна, загоняя его к печке.

Тимун изловчился, резко отскочил в сторону, врезавшись в Рика. Увернулся, пронырнул под лапами барбоса и оказался за его спиной. Пеньтюх почувствовал движение, резко повернулся вполоборота и обхватил своими лапищами Рика.

Рик, высвобождаясь из лап барбоса, потерял равновесие, и увесистая сковорода заиграла в его лапах, пытаясь вырваться.

Пеньтюх сорвал повязку с морды и, увидев подлетающую сковородку, в прыжке схватил её за ручку, при этом со всего размаху шлёпнул ей по морде стоящего неподалёку карбыша.

Всё произошло мгновенно, вздох изумления и страха прокатился по дому.

Карбыш очнулся от пощёлкивания по щеке.

В тумане и звёздах он увидел склонившуюся над ним хозяйку-кошку и любопытно прищуренные глаза крысы Ульги.

— Я же его предупреждала, — говорила она хозяйке дома кошке Вее, — сковорода полечит!

«Ведьма, — подумал Гоня, — накаркала!»

Карбыш снова отключился.

Очнулся он оттого, что его за заднюю лапу тащили на хозяйский коврик.

— Отлично, — сказал Тимун, — уже всё отлично!

— А ты, дорогой, что загадал, — лукаво прищуривая глазки, спросила Ульга. — Мыслишки свои поправить хотел? Так вот самое время!

— Моя правда, — еле слышно ответил Гоня, — тяжёлая…

— А… понятно, — сказала Ульга, — договориться сам с собой ещё не можешь!

— А ведь ты не прав совсем! — заметил Бульмень. — Дурацкая твоя правда.

От этих слов Гоня сразу протрезвел.

— Как это? — возмутился он. — Я всегда за правду!

— Так ведь это только твоя правда, — ответил Бульмень, — а она вовсе не истина.

— Полегчало, — констатировал Тимун, — раз готов за правду сражаться, значит здоров!

— Ну что ж, продолжим в жмурки играть, — предложила Вея. — Как мы видим, игра-то волшебная!

Звери вернулись в зал и продолжили игру вокруг празднично украшенной ели.

— Мы позже присоединимся, — выкрикнул вслед Бульмень, — у нас пока чудеса проявляются.

— Шишка! Весёлая какая, прямо на глазах растёт, — добавил Рик, — Тут время потребуется, чтобы ситуацию принять и комфортно себя почувствовать.

Карбыш Гоня сидел на хозяйском коврике, прислонившись к стене. Кот Бульмень держал тяжеленную сковороду, прислонив её к шишке на лбу карбыша.

— Ничего, до свадьбы заживёт, — успокоил Рик. — Свадьба когда?

— Что? Какая свадьба? — чуть слышно промолвил Гоня.

— Сознание возвращается, — заметил Рик, — но процесс, видимо, быстрым не будет.

— Мысли о своей правде просто так не сдаются, — сказал Бульмень и улыбнулся в усы, — крепко в мозг въелись!

— Ничего, — ответил Рик, — время волшебное, значит, сковорода не случайная, а корректирующая.

Коты рассмеялись. Карбыш обмяк, закрывая глаза, и на какое-то время забылся в лечебном сне.