Обида

Кошка-мать уютно устроилась в садовом кресле. Ласково мурлыкая, она вылизывала своих котяток.

Вдруг, к миске возле веранды, спикировала огромная Ворона. Кошка вскочила, готовая в любую минуту встать на защиту своих малышей. Хлопнула дверь и на веранду вышла хозяйка.

— А ну, кыш! — скомандовала она, вскидывая руки.

Ворона тяжело взмахнула крыльями и улетела прочь.

— Интересно, почему, когда люди зовут «кыс-кыс», ты сразу бежишь к ним? — спросила беленькая кисонька, прижимаясь к маме. — Даже нас бросаешь!

— Потому, что уважаю и люблю своих хозяев, — ответила кошка-мать, которую звали Катейка. — Они заботятся и защищают нас, а если зовут, значит хотят нас чем-то удивить и порадовать!

— Молочка наливают? — уточнила маленькая кисонька. — Божественный напиток! А мы — боги!

Кошка-мать улыбнулась в усы и лизнула ей носик, потом ушко…

— Почему же ты так решила? — спокойным голосом спросила кошка-мать и в очередной раз лизнула ей мордочку.

— Ну… — зажмуриваясь от удовольствия, сказала маленькая кисонька. — Они нас кормят, гладят, за нами ухаживают… Мы — боги!

— Зажмурилась, а теперь представь на минуточку, — сказала кошка, продолжая вылизывать своего котёнка, — хозяева уехали, а нас оставили.

— Куда уехали? — удивилась маленькая кисонька.

— Не важно, — продолжая всё так же мерно вылизывать, ответила кошка-мать. — Уехали и всё!

— И молочка не оставили? — возмутилась кисонька.

— Оставили, — ответила кошка, — но вчера, а сегодня его уже нет!

— Мы пропадём! — вскакивая от возмущения, воскликнула маленькая кисонька.

Кошка лапой притянула её к себе и невозмутимо продолжила.

— Ну и кто теперь, по-твоему, боги? — спросила она.

— Да… — задумалась кисонька, — боги…

Она молча лежала придавленная маминой лапой, но её хвост в серую полосочку метался из стороны в сторону, выдавая возмущение.

— Сейчас оторвётся твой серо-полосатый пропеллер! — высказался вслух второй котёнок, потягиваясь и прижимая своей лапой полосатый хвостик. — Ты свой беленький потеряла видно, так тебе полосатый, как у камышового кота, пришили.

— Отдай! — выдёргивая хвостик, сказала беленькая кисонька. — Сам весь в заплатку!

— Тебя даже люди зовут Пришитый Хвостик! — смеясь, сказал чёрно-белый котёнок Мусёк. — О! К холодильнику пошли… Может, молочка нальют? Напиток богов!

— Напиток для кого? — просыпаясь от звука открывающегося холодильника, сказал полосатый котёнок Тигрик. — Правильно, для богов.

— Вот и я говорю, — заметила кисонька Пришитый Хвостик, — молочко для кого? Для нас! Мы — боги.

— А чьё молочко? — спросила кошка-мать. — Хозяйское. Значит, они — боги!

Хозяйка достала бокальчик и налила в него молочка. Котята заворожённо наблюдали за процессом, но она, не обращая на них никакого внимания, села в соседнее кресло читать толстый журнал. Не спеша перелистывая лощёные страницы, она глоток за глотком допила молочко.

— Обидно! — сказал Тигрик. — Всё наше молочко выпила.

— Знавала я одного щенка по кличке Тим, — припомнила кошка-мать. — Так он тоже себя богом считал. Обиделся на хозяев, да так в небытие и сгинул.

— Куда? Куда? — усаживаясь поудобнее, спросила кисонька Пришитый Хвостик. — Мам, расскажи!

Котятки удобно устроились, ожидая мамин рассказ.

— Ну, слушайте…

***

Жила-была на свете добрая женщина. В маленьком дворике было всегда чисто и уютно. Женщина часто выходила на крылечко, садилась на ступеньки и наслаждалась тёплым солнышком, голубым чистым небом, лёгким ветерком, запахом молодой зелёной травки. Она любила всё вокруг. Умела радоваться и дождику, и грозе. И всегда рядом с ней была её старая лохматая собака, которая чувствовала и ценила тепло и свет, идущие от хозяйки.

«Вот, казалось, за что можно меня любить, — думала старая собака по кличке Аська, и преданно посмотрела на свою хозяйку, — старую, глухую, облезшую?»

«Состарилась, красавица, — думала женщина, поглаживая своего преданного друга по голове, — нет уж ни былой ловкости, ни прыти. Всё равно люблю. Ведь любят не за красоту, это лишь обёртка, а за что-то совсем другое, от глаз глубоко скрытое».

Вместе они с удовольствием наблюдали за щенком, случайно появившимся в их жизни.

Весёлый, беззаботный Тим (так звали щенка), гоняясь за яркими бабочками, прыгал вокруг заботливых курочек и, казалось, не замечал старого петуха, который «для форсу» делал важный вид, но тоже был старым добряком. Наигравшись, Тим ложился рядом с новой хозяйкой и засыпал от её ласковых поглаживаний. Казалось, ничто не могло нарушить идиллию.

Но однажды, разыгравшись, Тим в пух и перья разодрал сушившиеся на солнышке подушки, опрокинул ведро с водой, «перевернул» только что засеянные грядки. Ему было очень весело! Он и не подумал о том, что хозяйка, не разгибая спины, трудилась над ними несколько дней.

— Ах! Вот наказание! — воскликнула в ужасе женщина, увидев эту картину. — Как жаль! Столько трудов пропало! Тим, неужели тебе не стыдно!

Она села на ступеньку и со слезами смотрела на истоптанные грядки.

Тим как ни в чём не бывало подошёл к ней, но она отпихнула его ногой.

«Ах, так! — подумал Тим, — злые вы все! Уйду я от вас!» — шмыгнул за калитку и быстро побежал за поманившей его девочкой на велосипеде. Потом его поманил мальчишка со свежим батоном в руках, потом пожилой мужчина кинул ему конфету, завалявшуюся в кармане пиджака…

Наступил вечер. Пошёл дождь. Отовсюду его гнали. Его прогнали метлой с уютного крылечка, где он улёгся на тёплом чистом коврике.

— Истоптал грязными лапами всё крыльцо, — возмущалась старушка, — да ещё и огрызается!

— Иди, иди своей дорогой, — оттолкнул Тима парень. — Грязный-то какой! Все брюки испачкаешь!

На порог магазина его даже не пустили. Ночевать пришлось под лавочкой возле чужого дома.

«Где моя сахарная косточка на ночь? — думал, засыпая, Тим. — Так и быть: всё прощу и вернусь обратно!»

Но наступило завтра. А затем послезавтра. И после-послезавтра… Прошло лето.

В лучшем случае ему перепадал кусочек хлеба или остатки от обеда дачников, в худшем — вообще только вода из лужи.

По ночам становилось всё холоднее. Шерсть на нём свалялась. Репьи спутали штанишки и сильно мешали. «Какой я несчастный пёс!» — всё чаще думал Тим.

В одно солнечное утро, не предвещающее ничего дурного, он проходил мимо забора, на котором, томно развалившись после удачной охоты, сидел рыжий боевой кот. Он только что разогнал стайку молодых воробьёв, претендовавших на зрелые зёрна хозяйского подсолнуха, прогнал соседскую курицу, которая пыталась разворошить грядку, потом позавтракал пойманной мышкой и теперь внимательно наблюдал за Тимом, который заглядывал во двор под старой калиткой.

— Эй, заморыш, побираешься? — пробурчал кот, как бы между прочим обращаясь к Тиму, и предупредительно свесил лапу.

— Сам заморыш! — огрызнулся пёс. — Я просто из дома ушёл! Обиделся — и ушёл!

— На что? — удивился кот. — Тебя не любили? Не кормили? А может быть, тебя били?

— Да нет! — с раздражением ответил Тим.

— Так на что же ты обиделся? — искренне удивился кот.

И Тим рассказал ему свою обиду так:

— Было тёплое весеннее утро. Мне было скучно. Старая собака Аська со мной не стала играть — грелась, видите ли, на солнышке. Хозяйка с утра целый день копала свои грядки, а когда я к ней подбегал, она, вместо того чтобы гладить меня, разглаживала землю и умильно тыкала зёрна. Потом еле разогнулась! И даже чуть не упала, споткнувшись об меня. «Не путайся под ногами, — говорит, — устала я. Пойду, приготовлю всем покушать». И ушла в дом.

— Прилетела стрекоза, и я стал гоняться за ней. — продолжал Тим. — Земля была мягкая, и мне было очень весело бегать по ней туда-сюда, так что скоро от этих грядок не осталось и следа!

— Неужели ты испортил всё, что сделала за день хозяйка? — вздёргивая брови, спросил кот.

— Ничего я не портил! — снова огрызнулся Тим. — Я просто истоптал землю. Это было так весело! А ещё веселей было выдёргивать пух и перья из подушек.

— Из каких подушек? — ещё больше заинтересовался кот рассказом.

— Да… ну… те, что хозяйка выставила на солнышко посушиться и проветриться. Когда я прыгнул на одну из них, полетело только одно пёрышко, а потом… весь двор, крыльцо, огород были покрыты ими, как снегом! — гордо сказал Тим.

Кот молчал.

— Пока я ждал, когда хозяйка вынесет мне поесть, — продолжал Тим, — я захотел пить, да и в носу щекотало. Я залез в ведро, и оно опрокинулось. Жаль! Такой день испортили!

— Кто испортил? — переспросил кот, вся его морда выражала удивление.

— Кто-кто?!! Хозяйка, конечно, да эта старая злыдня Аська. — пояснил Тим. — Лежит себе на солнышке да лает на каждый шорох — охраняет, видите ли!

— Глупец! — с сочувствием в голосе произнёс кот. — Ты так ничего и не понял! Ты брал всё, что мог: и еду, и уют, и любовь, а сам ничего не давал взамен! Что сказать — эгоист!

С этими словами рыжий боевой Кот ловко спрыгнул с забора, разгоняя в разные стороны стайку воробьёв, налетевших на кормушку для курочек, и поспешил на зов своей любимой хозяйки!

***

Кошка-мать закончила свой рассказ и вопросительно посмотрела на малышей.

— Мне эту историю тот самый Рыжий Кот рассказал, — закончила она. — Так что делайте выводы, кому на кого обижаться!